Расшифровывая его, основной упор делается на некоем «христианском единстве культуры Западной и Восточной Европы», «общих корнях европейской христианской цивилизации». Христоцентристская тональность клерикальной концепции европейской культуры и цивилизации имеет вполне определенную идеологическую направленность. Это не что иное, как новый, клерикальный вариант теории «деидеологизации» и «конвергенции», приуроченный к развертывающейся пропагандистской кампании по случаю приближающегося 2000-летия христианства. И здесь прозрачно просматриваются политические цели.

Делаются попытки вопреки Европе реальной, ныне существующей, в которой значительное место принадлежит социалистическим странам, воссоздать «христианскую Европу». Делаются попытки вопреки Европе реальной, ныне существующей, в которой значительное место принадлежит социалистическим странам, воссоздать «христианскую Европу». Христоцентристская пропаганда тенденциозно истолковывает не только историю Европы, становление и развитие ее цивилизации, но и нынешнюю ситуацию в Европе в условиях угрожающей ее народам термоядерной катастрофы. Выдвигается примерно такой клерикальный тезис: Европа мирная, Европа свободная от угрозы ядериого уничтожения возможна, если она — от Атлантики до Урала — примет Христа.

Материалистическая Европа, Европа безверия и атеизма,— муссируется клерикальной пропагандой,— ведет к нравственным деформациям, регрессу культуры и катастрофе. Язык эзопов: социализм вроде бы не упоминается, но под материализмом, атеизмом, коллективизмом подразумеваются не столько мировоззренческие или этические понятия, сколько социально-политические реалии Восточной Европы. В то же время под натиском всенародного антивоенного, антиракетного движения, в котором участвуют миллионы верующих и представители духовенства, клерикальный антикоммунизм вынужден лавировать.